«Человек боя» с позывным «Лютый»

LUBOKRUG– 01 августа. Редакция продолжает рассказывать истории люберчан - участников СВО в рубрике "Герои Z".

Житель Люберец, участник специальной военной операции Евгений Лютов отдал свою жизнь в войне с нацистами на украинском театре военных действий в декабре прошлого года. На днях корреспондент «Люберецкой правды» встретился с друзьями, сослуживцами и родственниками Евгения. И лишний раз убедился в том, что любая война всегда забирает самых лучших из нас.

«Терпеть не мог несправедливости…»

Биография Евгения Лютова довольно нетипична для миллионов российских мальчишек. Да и россиянином-то он с рождения не был. Родился и вырос в Узбекистане, в семье военного. Как многие пацаны его возраста, в детстве лазал по деревьям, купался в местном пруду, гонял до самозабвения футбольный мяч на игровой площадке.

Слегка хулиганил, как полагается. У ни сестрой было детское развлечение – ночью нарисовать на лице спящего брата (или сестренки) медом забавную рожицу. У Евгения «медовые мордахи» получались забавнее, чем у сестры. Потом, правда, мама ночью их «спалила» и пресекла на корню эти «медовые набеги».

Но кое-что отличало Евгения от общей массы детворы. Женя с детства был, как говорят меж собой школьные педагоги, «слишком правильным мальчиком». С детства в глубине души он был солдатом и патриотом. Наверное, это было забито в генетическом коде – все-таки он был сыном военнослужащего. Обожал песню «День Победы». Самозабвенно исполнял ее на всех семейных посиделках, школьных утренниках и городских праздниках.

Наизусть знал и много раз декламировал стих Лермонтова «Бородино». С особым выражением и вдохновением читал строчки «Полковник наш рожден был хватом: Слуга царю, отец солдатам…Да жаль его: сражен булатом – он спит в земле сырой». Простая и незамысловатая патетика этих слов, видимо, трогала самые сокровенные струны его души и сердца.

Женя с детства не выносил малейшей несправедливости. Терпеть не мог, когда при нем кого-то обижали. В школе всегда вступал в схватку с обидчиками слабых, даже если были старше его, выше ростом и сильнее физически. Постоянно дрался со «старшаками», защищая свою старшую сестру. После таких стычек на переменах приходил домой, «украшенный» синяками и ссадинами. С таким характером человеку хорошо было бы идти в правоохранительные органы – оперативником в милицию, участковым или в ОМОН – слабых защищать. Он сам, кстати, не исключал такой возможности. Но не сложилось.

Сам Евгений с детства мечтал стать профессиональным военным. Его кумиром был старшина-танкист Кацуба и в исполнении артиста Владимира Гостюхина в одноименном фильме «Старшина». По его словам, там был показан образец настоящего «отца-командира». Позже таким же культовым фильмом для него стала картина «Девятая рота». Ее он пересматривал бесчисленное количество раз. Сцена боя десантников со штурмующими высоту душманами-фанатиками его просто завораживала. Наверное, мысленно он был в той горстке бойцов, принявших неравный бой.

Понимая, что спорт – неотъемлимая часть боевой подготовки, Евгений регулярно занимался боксом, борьбой, рукопашным боем, играл в футбол. Он мечтал стать десантником. Проверяя самого себя на «десантную храбрость», смело прыгал с деревьев на землю с высоты двухэтажного дома. Самостоятельно, на скорость, по пересеченной местности делал забеги на длинные дистанции. Сам себе мысленно ее «нарезал», прикидывал время пробега, а потом во все лопатки бежал на скорость. Он не скрывал, что в будущем видел себя «отличником боевой и политической подготовки». Есть в армии такое понятие.

«Папка, родненький! Я знал, что ты меня найдешь!..»

Отец оставил их семью, когда Евгений был еще маленьким. Уход отца для семьи был настоящим ударом. Мама Жени была инвалидом, а в семье была еще старшая сестренка. Женя остался единственным мужчиной в семье – хоть и малолетним. Надо было кормить семью. И подросток, так и не получив среднего образования, с четырнадцати лет вынужден был работать. Женя не гнушался никакими подработками – был грузчиком, экспедитором, монтажником, сварщиком. Так и жили Лютовы – от одной подработки Евгения до другой.

По словам сестры Евгения Екатерины, все эти годы им очень не хватало отца. И дело было даже не в деньгах. Вернее, совсем не в них. Дети уже научились зарабатывать себе на жизнь сами. «Родная кровь – она же позывает…», – с какой-то щемящей тоской говорил иногда Женя сестре, вспоминая отца. И долго молчал после этого.

И отец к ним вернулся. Внезапно. Как будто из другого мира пришел. В этот момент у Лютовых было ощущение внезапно свалившегося на них абсолютного счастья – на грани безумия. Или за гранью. Этот детский взрыв эмоций хорошо передан режиссером Бондарчуком в фильме «Судьба человека». Там маленький беспризорник в кабине машины на полном ходу кидается на шею шофера с криком: «Папка, родненький! Я так долго ждал, когда ты меня найдешь… Все равно найдешь!» После этого машина съезжает в кювет – ошеломленный шофер не смог удержать в руках баранку.

Кинематографисты утверждают, что эта пронзительная сцена много лет заставляла плакать всех женщин Советского Союза.

В состоянии этого непроходящего счастья, как тот беспризорник из фильма, Лютовы прожили целый год. Но как–то ранним утром, пока они все спали, отец от них ушел. Когда же день погас и наступила ночь, Евгений лежал на кровати с широко открытыми глазами и молча плакал без слез.

«Старшина Евгений «Лютый»

Женя много лет ждал того счастливого момента, когда наконец сможет взять в руки автомат и встать в солдатский строй. Сцена, когда он на плацу будет зачитывать военную присягу, часто приходила ему во сне. Армейская служба уже в детстве стала сутью и смыслом его будущей жизни.

Но когда достиг наконец призывного возраста, призывник Лютов получил первый удар судьбы. По узбекским законам единственный кормилец в семье призыву в армию не подлежит. Сказать, что Жене в этот момент было обидно – не сказать ничего. Его накрыл водопад сложных эмоций. «Жестокая судьба обрубила крылья мечте моего детства», – так сам он охарактеризовал градус собственных переживаний.

Потом они с сестрой переехали в Россию, к родственникам в Воронежскую область. Оттуда Евгений перебрался в Люберцы, где жила его сводная сестра. Здесь он по старой памяти занялся сварочными работами. Неплохо зарабатывал. А вот для любимой девушки, по словам его сестры, «сердце братки так и не открылось». Если бы открылось – возможно, была бы у Жени совсем другая судьба. А может, и нет. Потому что судьба человека – это его характер. Характер – это то, с чем ты рождаешься. А характер у Евгения, судя по всему, был стальным. Про него все его бывшие сослуживцы говорили, что «Лютый» был духовитым парнем».

Парадокс в том, что сталь характера сочеталась в нем с какой-то детской романтичностью, наивной сентиментальностью и трогательной, почти отеческой заботой о собственных подчиненных. На войне он, похоже, был точно таким же, как старшина Кацуба в его любимом фильме детства.

По складу характера, кроме откровенной несправедливости, Евгений терпеть не мог русофобии. Он считал это проявлением какой-то глубиной внутренней ущербности. Называл «заболеванием души, мозга и сердца». Евгений пристально наблюдал за событиями на Донбассе. Переживал за местных жителей так, как будто бы сам был родом оттуда. Будто украинская армия расстреливала его родных и близких.

Когда глянула военная операция на Украине, сразу пошел в военкомат. И поехал на войну – добровольцем. После нескольких месяцев подготовки был зачислен в боевой армейский резерв. Его подразделение держало оборону в Шервудском лесу. В его взводе были самые низкие потери. "Нести ответственность за вверенных тебе ребят – все равно что нести на плечах рюкзак, набитый тяжелыми камнями, – признавался он сестре после первого ранения. – Но во время моего присутствия в подразделении ни одного двухсотого (погибшего) не было". Этот факт был предметом его особой гордости.

Все бойцы, с которыми я говорил, в один голос подтверждали, что Евгений днем и ночью думал о личном составе. Точно так, как старшина Кацуба. На операциях и выходах он никогда не посылал впереди себя необстрелянных бойцов. По возможности любую работу брал на себя. "Помнится, рядом с нами упали два снаряда и не взорвались, – вспоминает его сослуживец Асхат Хасенов с позывным "Казах". – Но взорваться они могли в любой момент. Взрыватели-то были в боевом положении. Мы с Лютым аккуратно взяли эти снаряды и, не дыша, перетащили в безопасное место. Теоретически взорваться могли в любую секунду. От нас бы даже пыли не осталось. Аж вспотели от напряжения и переживаний. На нас тогда, помнится, донбасские мобилизованные как на смертников смотрели"...

"Больше всего он ненавидел наемников, – вспоминает боец с позывным «Якудза». «Якудза» лежал с ним в одном госпитале – после первого ранения Лютова. – Эти мрази приехали к нам из своей страны убивать нас за деньги, – так Женя говорил. Никакой идеи у них нет. Есть только безотчетная ненависть к русским, патологическая жестокость и алчность. У некоторых все это помножилось на иррациональную русофобию. Это не люди. Это зверье, бешеные псы. И отстреливать их тоже надо как бешеных собак. В отличие от насильно мобилизованных украинцев, им не должно быть никакой пощады".

Женя "Лютый" не был профессиональным политологом. Он не изучал в институте специфику международных отношений, азы дипломатии, законы внешней и внутренней политики. Но он чувствовал, что на эту войну «слетятся все ящеры» (так он любил говорить) из многих европейских стран. «Вот увидите – на Украине соберется вся западная нечисть, – прогнозировал Евгений. – Американцы, англичане, французы, поляки, немцы – все отметятся здесь. Как во Вторую мировую, когда вслед за Гитлером вся материковая Европа, словно стая гиен, ринулась к нам на запах крови. И наша главная задача – оставить навсегда в украинских степях всю эту иезуитско-масонскую братию. Так, как во время Викой отечественной наши деды их навсегда здесь оставили».

"Для него не было плохих или хороших бойцов, - вспоминает другой его бывший подчиненный Ильнур. – Мы были для него самой большой драгоценностью. До Лютого я фильм «Старшина» не видел. А потом, когда контракт закончился и Женя погиб, специально это кино посмотрел. И понял, что это фактически фильм про "Лютого".

И погиб десантник Женя «Лютый» как настоящий "отец солдатам" – «положил свой живот за други своя". "По десантникам 76-ого полка, где он служил, был мощный прилет "арты» (артиллерии), – вспоминает один из его сослуживцев. – Было много раненых. И убитые были. Командование послало Лютого и еще четырех бойцов вытаскивать раненых и погибших. В группе эвакуации он был старшим. Задачу бойцы выполнили. Дело было в ясную погоду, видимость для беспилотников – почти идеальная. «Лютый», похоже, чувствовал, что может произойти неладное. Поэтому послал вперед четырех бойцов, приказав «не отсвечивать» и маскироваться в каждой складке местности. А сам пошел сзади. Беспилотник его сверху и «спалил». И «Лютый» попал под «прилет» его мин. Бронежилет Евгения разорвало в клочья. Сам он погиб сразу, как жил, как мыслил, как чувствовал, так и погиб – других спасая…».

Спи спокойно, «слуга страны, отец солдатам» Женя «Лютый». Твои ребята за тебя отомстят. Враг будет разбит. Победа будет за нами. А когда мы победим – какой-нибудь талантливый режиссер снимет про тебя фильм. Чтобы увековечить имя твое. Для нас всех и для потомков. И назовет его, возможно, – «Старшина Евгений «Лютый».

Игорь Моисеев (опубликовано в газете "Люберецкий округ" №13-2024)